«Завистью гонима, я бегу стыда,
И никто не сыщет моего следа.
Кущи господина, сени госпожи,
Вертоград зелёный, столп родной межи,

Поле, где доила я весёлых коз,
Ложе, где так много пролила я слёз,
И очаг домашний, и святой алтарь –
Всё прости на веки», – говорит Агарь.

И её в пустыню дух вражды влечёт,
И пустыня словно вся за ней идёт,
И вперёд заходит, и со всех сторон
Ей грозит и душит, как тяжёлый сон.

Серые каменья, лава и песок
Под лучами солнца жгут подошвы ног.
Пальм высоких листья сухо шелестят,
Тени без прохлады по лицу скользят.

И в лицо ей ветер дышит горячо,
И кувшин ей давит смуглое плечо.
Сердце замирает, ноги устают,
Слёзы высыхают и опять текут.

Чу! Вдали журчанье ключевой воды,
По краям оврага свежие следы.
Знать, недаром пастырь здесь прогнал стада:
Вот скамья и желоб, зелень и вода.

И, слагая ношу, села отдыхать
Бывшая рабыня, будущая мать.
И страшась пустыни, и боясь пути,
И не зная, где ей спутника найти,

Головой поникла с тайною мольбой.
Вдруг, как будто с ветром, сладостью живой
Голос не воздушный, но и не земной
Прозвучал в пустыне, говоря с душой.

И она очнулась, слушая, глядит.
Видит: Ангел Божий перед ней стоит.
Белая одежда, белое крыло,
Кроткое сиянье, строгое чело.

«Ты куда?» – спросил он, – «Я иду в Кадис!»,
И сказал ей Ангел: «С миром возвратись!».
«Я бегу от Сарры, госпожи моей!»
И сказал ей Ангел: «Примирися с ней!

И родишь ты сына, силу многих сил,
Наречешь ты имя ему Измаил,
И рука Господня будет вечно с ним,
Населятся страны семенем твоим».

И с отрадой в сердце начала вставать
Бывшая рабыня, будущая мать.